ВОСПОМИНАНИЯ О ВОЙНЕ
После освобождения Краснополянского района от немецко-фашистских захватчиков добровольцами на фронт ушли партизаны Ф.Мельников, А.Щербаков, А.Кондрашов, И.Мехедов, А.Быкова, Е.Карпова, А.Косицын, И.Панин. Остальные партизаны и подпольщики вернулись к трудовой жизни, к восстановлению разрушенных войной предприятий, колхозов, к налаживанию производственной и хозяйственной деятельности.
Из Сводки об установленных злодеяниях, совершённых немецко-фашистскими захватчиками и их сообщниками в Краснополянском районе в период частичной оккупации с 30 ноября по 8 декабря 1941 года: «Убито 15 мужчин, 49 женщин, 14 детей. Совершено насилий, издевательств и пыток над мужчинами - 20, над женщинами – 51, над детьми – 80.
30 ноября при вступлении в посёлок Красная Поляна немцы сожгли дом гражданки Т., расстреляли при выходе из дома её дочь 18 лет и сына 6 лет.
В этот же день работницу фабрики З. немцы выгнали из квартиры на улицу, в результате чего у неё на руках замёрз ребёнок 2 лет.
Работниц фабрики Н., М., Г. немцы выгнали на мороз из квартир, загнали в здание бывшего райсовета, разбитое и нетопленное, в результате чего у женщин замёрзли грудные дети.
Во время оккупации посёлка была расстреляна в упор гражданка М. за то, что она возразила немецкому офицеру, пытавшемуся открыть дверь её дома.
Немецкие изверги ворвались в комнату гражданина Д. в Красной Поляне и изнасиловали его дочь 14 лет.
2 декабря во время оккупации деревни Катюшки была тяжело ранена гражданка Ч. 1914 года рождения. В больницу на Красную Поляну фашистские бандиты её не пропустили и в оказании помощи в их медпункте отказали. Ч. умерла.
4 декабря немцы в 30-градусный мороз выгнали из дома семью гражданки Л. с четырьмя детьми в возрасте от 1 года до 7 лет. В результате девочка Наташа 3 лет отморозила ручки и ножки. Дети Л. Валя 5 лет, Таня 1 год 9 месяцев и их бабушка 67 лет, её дочь Мария и гражданка Ш. были убиты немцами при переходе из дома в убежище.
5 декабря при отступлении из деревни Катюшки были сожжены дома и постройки, в том числе дом гражданина М., в котором находилась его бабушка 76 лет, больная, которая не могла передвигаться без помощи других. Из подожжённого немцами дома №35 не могла выйти тяжелобольная гражданка М. 1905 года рождения. Вместе с ней сгорели и двое её детей в возрасте 8 месяцев и 2 лет. (см. ссылку)
У гражданки М. немцы забрали костюм мужской, двое брюк, 50 метров мануфактуры, 8 пар чулок, 3 шт. трико, мужские ботинки, 3 пары галош, керосиновую лампу и два сломанных ведра.
В посёлке ВНИИ кормов у жены политрука Красной Армии Ф. отобрали все носильные вещи, которые погрузили в машины, оставив Ф. с 4-летним ребёнком раздетыми. При этом было сказано, что немецкому солдату холодно.
Там же были захвачены в плен 6 красноармейцев, которые были сразу же расстреляны. Находившийся с ними интендант второго ранга (фамилия не установлена) был зверски замучен. Ему выкололи глаза, отрезали уши, нос, половые органы, вырвали язык и сняли кожу на руках. Около него стояла банка с молоком.
Покидая Луговую, в квартире К. немцы застрелили 3 раненых красноармейцев».
Из воспоминаний А.Онищенко:
- Посреди посёлка Красная Поляна в числе других машин, брошенных немцами, стояли средний танк №233 и тяжёлый – №86547. На борту первого киноварью был намалёван щит с жёлтой змеёй, изогнутой восьмёркой и пронзённой белым мечом. Эмблема второго танка – красный щит с расположенным в центре белым крестом.
Ограбленные этими крестоносцами женщины вынимали из танков панталончики и чулочки своих ребятишек, а в одном нашли даже коробку с ёлочными украшениями. Очень хотели фашисты справить Новый год в Москве.
Из воспоминаний Н.Дорожкина:
- До войны мы жили обеспеченно. Я работал, дочери. У нас были хорошие вещи. Когда после освобождения посёлка мы вернулись в свою квартиру, то застали там полный разгром. Наши перины, замызганные, затоптанные, лежали на полу общественной кухни. Видимо, гитлеровцы боялись ночевать в отдельных квартирах и поэтому устроили себе общее логово на кухне. Переломанная, исковерканная мебель валялась в коридоре. Сундуки, комод и шкафы были пусты. Гитлеровские воры утащили из моей квартиры одеяла, подушки, жакетки дочерей, их туфли, платья и полотенца. Они не погнушались даже мылом, брючным ремешком, бритвой, старым меховым спорком. Было у меня немного муки и мяса – всё сожрали.
Из воспоминаний В.Тарасова:
- Напротив хлопкопрядильной фабрики немцы захоронили своих погибших солдат. Было могил двадцать. Напротив часовни и на краю деревни Пучки были небольшие захоронения. Берёзовые кресты и немецкие каски с них снесли сразу, как фашисты ушли. Где-то года через два с милиционерами их выкопали и захоронили в лесу за стадионом.
На Пучковском поле похоронная команда собрала погибших красноармейцев и захоронила. Немецких трупов там не было, потому что фашисты были в деревне, а наши шли по полю на «ура». Немцы их и расстреливали.
Потом оказалось, что не всех похоронили. Председатель сельсовета Зосимов собрал нас, подростков, и попросил собрать оставшихся. Дал лошадь. Мы ездили по полю.
Увидишь бугорок – раскапываешь. Так нашли около 250 погибших. Находили комсомольские билеты. Потом у Катюшек, примерно там, где сейчас гранитная мастерская, вырыли котлован и захоронили. Было много отдельных могил у монастыря, за баней, у шламбоя. А уж позже подготовили гробы и похоронили в братской могиле.
А техника разбитая долго стояла. Потом приехали специальные люди и всё увезли. Мы, мальчишки, собирали гранаты, красивые пачки от сигарет находили. Несколько мотоциклов взяли местные жители. А вот фашистских документов не находили.
Из воспоминаний В.Тарасовой:
- После войны очень тяжело было. У нас, девчонок, особых нарядов не было. На ноги вязали тапочки из фабричной пряжи, а на зиму шили сапоги из плотной ткани и клеили галоши из автомобильных шин.
Из воспоминаний Л.Костиной:
- Когда немцы ушли, по чьему-то распоряжению через противотанковый ров начали делать дощатый мост, чтобы наши войска шли на запад.
За несколько дней боёв деревня Горки Киовские почти вся выгорела. Погорельцев разместили в Долгопрудном, Лианозово и других подмосковных посёлках. Позже на место сгоревших домов привезли срубы. Вернувшиеся люди поселились в этих домах, они стоят до сих пор.
Фашистских трупов в нашей деревне не было. Немцы всех своих успели похоронить. А наших бойцов хоронили в братской могиле. Было много неразорвавшихся мин и снарядов. Возле них весной поставили флажки с надписями.
Из воспоминаний В.Коровиной:
- В 1945 году нашей семье, наконец, дали маленькую комнату, 11 кв. м, в квартире, где жило еще 3 семьи, в двухэтажном доме рядом с Киовским озером (ул.Коммунистическая). Жизнь после войны была трудной, полуголодной. Когда на станции разгружали вагоны со жмыхом, мы подбирали то, что оставалось на земле. Бабушка часто уезжала к своим дочерям, одна жила в Тихорецке на Украине, другая – под Тулой, оттуда привозила какие-то продукты. Она всегда забирала с собой брата, а я оставалась с мамой. Мама порой приходила с ночной смены, но не отдыхала, а брала брезентовую сумку и говорила, что пошла за водой. Но я-то понимала, что не за водой, и как-то упросила маму взять меня с собой. И мы потом вместе тайком ходили на Сумароковское поле. Она меня сажала возле себя, а сама собирала оставшуюся в земле картошку. Та уже и подмерзла, и подгнила – все равно, мы ее дома перебирали, мыли, а потом пекли лепешки.
Тем, у кого была корова, жилось легче – всегда было молоко. От голода спасали московские продовольственные карточки, которые маме выдавали на фабрике, на нее и на двоих детей. На эти карточки она покупала в Москве хлеб и другие продукты. А еще нам, как семье погибшего фронтовика, были положены горячие обеды. И каждый день мы с братом встречали маму с поезда. В трехъярусном термосе она привозила и супчик, и блинчики или котлетки, и компот. Это было настоящим спасением. На бабушкину сельскую карточку хлеба давали меньше. За половинкой буханки приходилось целыми днями выстаивать в Краснополянском магазине, ждать лошадь, которая привозила из пекарни свежий хлеб. Самым светлым воспоминанием послевоенного времени была отмена карточек в 1947 году. Мы так ждали этого дня! Мама обещала привезти много хлеба, и белого, и черного. Но привезла только черный.
«Москва и её окрестности будут затоплены, и там, где сегодня стоит город, возникнет море», - заявлял Гитлер, планируя операцию «Тайфун». Но, несмотря на сосредоточение огромных сил, наступление гитлеровских войск было остановлено. Героические советские воины выполнили свой священный долг перед Родиной – не пропустили врага к родной Москве.
21 января 1942 года был составлен акт о разрушениях и убытках за время оккупации части Краснополянского района с 30 ноября по 8 декабря 1941 года. Он был подписан зампредседателя райисполкома А.Герасимовым, председателем райплана А.Артёмовым и представителем Мособлисполкома Д.Ласточкиным. И хотя к тому времени данные уточнялись, уже имевшиеся цифры впечатляют.
Оккупации подверглись территории местных советов: Краснополянского, Пучковского, Киовского, Рождественского, Габовского, Мышецкого, Озерецкого, Белорастовского, Чашниковского.
Фабрика «Красная Поляна» была разрушена на 70% (см. доп.информацию), Институт кормов – на 40%, завод «Геофизика» - на 30%, райпромкомбинат – частично, промкооперация – на 80%. Полностью разрушена 1 больница, 3 – частично, 5 поликлиник и 3 детских яслей, полностью 7 школ, частично – 17.
Более 1,5 млн. рублей – убытки от разрушения жилых домов в Красной Поляне. Уничтожено и разрушено 58 скотных дворов и конюшен, 63 сарая, амбара, 8 кузниц, 2 трактора, 3 молотилки, 5 сеялок, 46 телег. Убито 129 лошадей, 23 коровы, 20 овец, 6 свиней.
Из личного имущества граждан уничтожено: 1217 жилых домов и дворов из 1918, 424 коровы из 853, 762 овцы из 1066, 150 свиней из 157, 12000 кур и уток, 875 т картофеля из 882 т.
Выдержки из писем немецких солдат того времени:
Из письма солдата Макса Энслера матери в Вену от 13 ноября говорится:
"Прежде всего я должен тебе сказать, что здесь очень холодно, нам не повезло. Мы остановились в одной избе, но не долго мы здесь побудем. Придется ехать дальше, находиться под огнем артиллерии и пулеметов и испытывать бомбардировку. Пока что я еще нахожусь на кухне... Здесь много говорят о том, что мы будем дома еще до рождества, но я не верю."
В найденном на поле боя письме ефрейтора Шелль своей жене от 5.12.41 г. говорится: "Наши потери за последние 14 дней составляют почти такое же количество, как за первые 14 недель. Это легко понять, т.к. мы находимся в 20 км от Москвы... русские делают все, чтобы удержать Москву".
Солдат Пауль Парзёвский в письме, адресованном родителям и сестре 10.12.41 r. писал: "Здесь в России в 50 раз хуже, чем было во Франции в 1914-1918гг. Здесь только убивают и с трудом можно себе представить, как все здесь выглядит и что приходится нам переносить. Мне еще повезло до сих пор, и я думаю, что у меня хороший ангел-хранитель".
А эти слова четырежды Героя Советского Союза, маршала Георгия Константиновича Жукова обращены к молодому поколению:
«Молодых людей я призвал бы бережно относиться ко всему, что связано с Великой Отечественной войной. Но особенно важно помнить: среди вас живут воевавшие люди. Относитесь к ним с почтением не только в дни, когда они, с орденами, собираются поговорить с вами. Не забывайте о них в сутолоке жизни: на вокзале, в приёмной по житейским делам, в поликлинике, в автобусе и в семье.
Помните: редкий из воевавших не ранен. И почти все они лежали в промёрзших окопах, случалось, по многу дней не видели горячей пищи, по многу ночей не спали. Это было во время их молодости. Бывший солдат не станет жаловаться – не та закваска характера.
Будьте сами предупредительны. Не оскорбляя гордости, относитесь к ним чутко и уважительно. Это очень малая плата за то, что они сделали для вас в 1941-1945 годах».
