Памятные  места   Луговой

​

 «30.11.1941 немцы на рассвете начали нас атаковать и до 14 часов нами было отбито 6 атак. Примерно в 10-11 часов 30.11 налетели наши 2 самолета Пе-2 и начали бомбить д. Сафоново. При этой бомбежке наше 2-е орудие от прямого попадания было уничтожено вместе с расчетом. 122 мм орудие было при первом артобстреле д. Сафоново со стороны немцев, т.е. на рассвете, выведено из строя, и орудийный расчет тот полностью вышел из строя. Осталась одна 45 мм пушка. Но немцы почему-то атаковали без танков. 
У нас были большие потери и убитыми и ранеными. А также осталось мало пулеметов и минометов. Командир 4-й роты мл. лейтенант Пшеничников — ранен, командир 5-й роты, фамилию не помню, — ранен, командир батальона ст. лейтенант Любимов (ему в д.Сафоново прибыл приказ 28.11.1941 о присвоении звания капитана) — ранен. 
В третьем часу дня 30.11 немцы открыли по д. Сафоново артогонь, и меня ранило в левый висок, в результате чего я потерял левый глаз. Расчет 1-го орудия был почти весь выведен из строя, остались у орудия я и рядовой Иванов. 
До вечера было сравнительное затишье, а потом из леса вышли 4 танка и, ведя огонь, двинулись на д. Сафоново. Рядовой Иванов при подноске снарядов был убит, и бронебойных снарядов у нас осталось 4 штуки, а осколочных было много.

 Оставшаяся пехота замерла в ожидании, так как танки были уже в 150 метрах от деревни. Наше орудие не открывает огня, и начали кричать в сторону нашей огневой позиции: «Вы что, так вашу мать, заснули?!» Орудие было побелено белой глиной, и на фоне снега его заметить было трудно на расстоянии 15-20 метров. Я зарядил орудие и выжидал приближения  танков.  Кстати,  танки  шли  без  пехоты  почему-то.  Но,  по-видимому,  из-за ранения мне казалось, что танки еще далеко, т.к. я потерял много крови. На расстоянии примерно 70-80 метров первым выстрелом был поражен головной танк, а потом и все остальные. За этот бой меня представляли к высшей правительственной награде ордену Ленина. 
При ведении огня по танкам я не проявил никакого героизма, т.к. у меня было какое-то такое состояние, о котором трудно рассказать: во рту горечь, все безразлично, в оставшемся правом глазу мелькали желтые круги, которые мешали мне прицеливаться. Очень плохо видел сетку и перекрест в панораме. И было безразлично, убьют меня или не убьют. 
Очень  много  раненых,  которые  были  в  состоянии  держать  оружие  в  руках,  вели огонь, т.е. из строя не вышли. Да и некуда было эвакуировать, тяжело раненых, кругом деревни Сафоново был враг. Деревня горела сильно. Раненых переносили из горящих изб в подвалы изб, которые еще не горели. 
Я часто терял сознание, а потом приходил в себя, немного передвигался и опять терял сознание. 
Необходимо отметить, что наш батальон сражался здорово! Было у нас много потерь, но за все войну и столько убитых немецких гадов не видел, как под деревнями Сафоново, Бутово, Поповка. 
30.11.1941 г. примерно в 18 часов прибыли наши разведчики взвода полковой разведки и принесли приказ отходить к штабу полка, а в какую деревню — не знаю. С разведчиками прибыл политрук Цукерман Лазарь Вениаминович, который и тащил меня на своей шинели по снегу волоком несколько километров. Когда я приходил в сознание, то немного шел сам с его помощью, а потом опять терял сознание». 
 

В чем-то судьба сержанта П.В. Андреева схожа с судьбой его командира - генерала Захарова. Как действия генерала не получили должной оценки, так не была получена и заслуженная сержантом награда. Но 133-я стрелковая дивизия, сформированная в Новосибирске,в которой служил П.В. Андреев, была отмечена. Вскоре она стала 18-й гвардейской. И ее вклад в победу под Москвой не менее значим, чем у широко известной Панфиловской. Может кто-то из старшего поколения помнит крылатую фразу: «Москву спасли сибиряки». Так вот она относится в полной мере к этой дивизии. Самые драматические события на Рогачевском шоссе продолжалась всего несколько дней. Но это были те дни, когда счет шел на часы, которые требовались для сосредоточения 20-й армии в окрестностях Красной Поляны. Что бы ни запланировал противник на последние дни ноября 1941 г., можно с уверенностью сказать, что появление вместо одной трех, а то и четырех немецких танковых дивизий здесь, в непосредственной близости от столицы, создало бы для Западного фронта весьма серьезную проблему. Однако, благодаря действиям группы Захарова, этого удалось избежать. Но для широкой публики этот факт остается неизвестной страницей истории. 

​

 Маршал К. К. Рокоссовский (командующий 16-й армией) в мемуарах высоко оценил действия генерала Захарова, назвав их блестящими [Рокоссовский К. К. Солдатский долг. —  М.: Воениздат, 1985. —  С. 91], но в чем они заключались, практически не рассказал.

 Известно также, что после этих блестящих действий командовавший войсками группы генерал-майор Ф.Д. Захаров из заместителя командующего армией превратился в командира дивизии (c 13.12.1941). Правда, один из командиров дивизии группы, генерал-майор В.И. Швецов, наоборот, из командира дивизии стал командующим армией.

 Такие повороты в карьерах  военачальников, воевавших бок о бок,  видимо, означают, что маршал сделал свой окончательный вывод после войны, а в 1941 г. оценка произошедшего была не столь однозначной.

​

 (источник)​