ВОСПОМИНАНИЯ О ВОЙНЕ
Из воспоминаний Ф.Карпова:
- "Ещё до прихода немцев мне пришлось наблюдать воздушный бой над Луговой. Два немецких самолёта гонялись за нашим «ястребком» и в конце концов сбили его. Упал он в лесу за железнодорожным мостиком, недалеко от посёлка. Я бегал к месту падения. Самолёт лежал вверх колёсами на поваленных деревьях в полутора метрах от земли, а лётчик висел на ремнях вниз головой. Луговские женщины, в том числе моя сестра Ирина, сняли его. Ирина привезла его к себе на квартиру в доме №10 на каких-то саночках. Наверно, они были позаимствованы в будке путевого обходчика, стоявшей у мостика. На санках она отвезла раненого в полянскую больницу. Лётчик ещё стонал, но не приходил в себя. На отвороте петлицы с тремя треугольничками нитками было вышито «Журбенко» без инициалов. О дальнейшей судьбе лётчика мне ничего не известно."
Из воспоминаний Валентины Федотовны Андриановой, жительницы посёлка Луговая:
- «В 41-ом году мне было 7 лет. В день прихода немцев в Луговую я выбежала на улицу и увидела на шоссе огромный танк. На правой стороне танка развевался маленький, как первомайский, красный флажок. Крестов на танке я не заметила. Схватив ведро, я бегом побежала домой. И только я поставила ведро на скамейку, как увидела, что оно пробито пулями в трёх местах. Стреляли из танка. До сих пор удивляюсь, как я осталась жива. Вдруг дом весь затрясся от грохота. Стреляли со всех сторон. Наша комната заполнилась каким-то синим дымом. Был слышен свист пуль. Мать схватила меня за руку, и мы прижались к печке. Неожиданно на двери появились какие-то дырочки и дверь загорелась. Мама закричала: «Вера, горим, бери Толю!» В это мгновение я оглянулась на кровать, где лежала наша бабушка (Агриппина Матвеевна Ерина). Никто не видел, как она встала, но я заметила, что она медленно приседает, схватившись одной рукой за перегородку, а другой - за грудь. В такой позе она у меня до сих пор стоит перед глазами....
Мы с мамой выбежали на улицу и бросились в укрытие в сарае. Нас окликнул немец. Он был с автоматом, в шинели и в пилотке, натянутой на уши. Немец жестами позвал нас к себе. На какую-то долю секунды мы приостановились, после чего кинулись в сарай. За нами спустилась тётя Вера Артёмовна Полякова, но без малыша. «Где Толя?!» - спросила мама. Вера бросилась обратно и уже с малышом, раненая вернулась обратно. К счастью, рана оказалась неглубокой: пуля прошла навылет в области поясницы, не затронув жизненно важных органов. Сколько мы так сидели, не помню. Потом пришёл дедушка, Артём Петрович Ерин, и сказал, что бабушка убита, пуля попала прямо в сердце. После обстрела немцы закидали наш дом гранатами. Уже мёртвой бабушке при этом оторвало ногу...» (6 февраля 2011 г.)
Из воспоминаний Александры Андреевны Букашкиной (Герасимовой), жительницы посёлка Луговая:
- «Ещё до начала войны я вместе с подругами закончила курсы медсестёр. За нами 1 декабря1941 года из Красной Поляны пришёл связной офицер. Он собрал нас в здании детского сада. Вместе со мной туда пришли Мотя Шахрай, Дуся Панкова и ещё две девушки. В это время в посёлке появились немцы. Офицер был схвачен фашистами и выведен раздетым на мороз к зданию школы. А девушки были переданы в распоряжение немецкого врача. Он привёл их в 6-ой барак, в самой большой комнате которого расположился небольшой немецкий госпиталь. Раньше там жила семья Кругляковых. Все члены этой семьи после прихода немцев находились в убежище под зданием Института. Как только мы оказались в комнате, врач подсадил меня на подоконник, чтобы я закрыла окно занавеской. На полу лежали обмороженные немецкие солдаты. На них были очень тонкие шинели и лёгкие сапоги, ведь они мечтали сразу попасть на победный парад в Москве!
Три девушки немного понимали немецкий язык и смогли объясниться с врачом. Они получили указание снимать обувь с обмороженных солдат и растирать им ноги. Меня и мою подругу врач повёл к школе за дровами. Втроем мы принесли дрова, врач затопил печь, а мы все вместе помогли разуть солдат. После этого врач вывел нас из барака и отвёл в убежище под главным корпусом Института, где мы просидели вместе с жителями несколько дней до освобождения Луговой». (3 февраля 2010 г.)
Из воспоминаний ВЕСТВАЛЬД Екатерины Ивановны, жительницы ВНИИ кормов, свидетельницы боев на Луговой в 1941 году
- "До прихода немцев с конца июля до октября 1941 года мы рыли окопы и противотанковые рвы. Вместе с нами в районе станции Луговая находились подразделения народного ополчения.
2 декабря 1941 года появилось первое подразделение немецкой разведки на двух танках с красными флагами, маскируясь под Красную Армию. На танках находились мотострелки. Мы, было, обрадовались и закричали: "Наши!!!" Но с танков по нам открыли огонь и мы все бросились врассыпную. В этом эпизоде погибли два человека. Немцы пробыли в Луговой один день. Наши войска выбили их из поселка уже 3 декабря.
В День Конституции, 5 декабря, когда мы были еще в убежищах, немцы снова заняли поселок и начался большой бой частей, которые выдвинулись со стороны деревни Шолохово. Немцы передвигались с клинского направления. Со стороны Шолохова шли моряки. Немцы вели огонь со стороны деревни Катюшки. Их огнем был разрушен дом №17. С 5 по 7 декабря бои шли непрерывные бои.
Во время боя в выкопанных нами рвах фашистам удалось взять в плен 250 красноармейцев. Они их раздели, заставили снять обувь и угнали по направлению отступления в деревню Озерки, где и сожгли их заживо в одном из сараев. Что немцы делали с местными жителями я не знаю, поскольку была в убежище и ничего не видела. Немцы только периодически входили убежище и обыскивали его. Как-то ко мне подошел немец и говорит: "Вассер!!" Но я не понимала по-немецки. Тогда он сказал: "Пистолет!" Я как-то догадалась. Он дал мне два ведра, и я пошла за водой.
Однажды немцы вывели нас из убежища и начали стрелять поверх наших голов. Мы прижались к земле и поползли к выкопанным рвам. Немцы же грабили наши убежища и разбойничали там.
8 декабря началось наступление наших войск, и 9 декабря поселок был освобожден от фашистов. Мы все были очень рады, обнимались, поздравляли друг друга с тем, что остались живы.
Так началось наступление. В основном шли сибиряки. Мы были горды нашими защитниками, горды тем, что они выстояли, выдержали и отстояли жизни своих соотечественников. Великий поклон всем им, и мертвым, и живым. Вечная им слава и низкий поклон от меня, от моих детей и нашего великого народа. Пусть всегда будет мир на земле. Материнское им спасибо.
ВЕСТВАЛЬД Е.И., пос. Луговая, ВНИИ кормов, дом 8, кв. 27
Записано со слов респондента ученицей 7А класса Луговской школы ЦВЕТКОВОЙ Леной.
Из воспоминаний ОРЛЕНКОВОИ ЗИНЫ (14-лет)
- "Дня за два-три до появления немцев начались бомбежки, артиллерийские обстрелы и мы спрятались в подвал под зданием Института. 1-го или 2-го декабря мы выбрались из подвала и отправились домой помыться. Это было днем, на кухне мы увидели наших солдат. Вдруг мы услышали шум, крики, стрельбу. Сестра и военные выскочили на улицу. На углу леса к западу от Института появились три танка, один из которых двинулся по дороге там, где сейчас проходит шоссе от Горок. Я заметила, что на танках были красные флажки. Это и сбило всех с толку! Вдруг началась стрельба, и мы кинулись все прятаться под здание института. Здесь был убит младший брат ХОБОТОВОЙ В. (ныне ПОТАПОВОЙ В.Д.), который при начале стрельбы сидел в доме на столе. Точно не могу вспомнить, но в это же время погибла или получила тяжелое ранение бабушка АНДРИАНОВОЙ В. (ныне ПОЛУХИНА В.), а у ПАВЛОВОЙ был убит муж. Из дверей Института начали выбегать наши солдаты, а, опередив нас, к дверям подскочил толстый рыжий немец. Мы притаились в подвале. Затем стрельба стихла и до конца дня не возобновлялась.
Слышен был только шум в помещениях Института и немецкая речь. Нас никто не беспокоил, но на следующее утро нам приказали выйти и построиться в коридоре в три шеренги. Перед нами появился немец и житель нашего поселка по фамилии КАРАВАЙ (он знал немецкий язык и выступал в качестве переводчика). Немец скомандовал, чтобы коммунисты, комсомольцы и активисты вышли вперед, но никто не вышел. Немец прошел перед строем, внимательно вглядываясь в лица людей. КАРАВАЙ пояснил немцу, что мы мирные люди. Среди нас находилась ГОРБАЧЕВА Ирина, которая была активисткой и недавно вступила в партию, но КАРАВАИ её не выдал. Нас отпустили, и мы снова спустились в подвал. Немцы забрали у нас простыни и белое белье, которое они, вероятно, хотели приспособить для маскировки. Затем они забрали ЦАРЬКОВА Леонида, ШМЕЛЕВА Володю, молодых ребят, деда ТРАВИНА и заперли их в клубе. Многим потом, правда, удалось оттуда бежать. Леня приносил нам снега, чтобы мы могли попить.
Хоботов Юра. 3,5 года. 2 декабря 1941 года, захватив территорию Института кормов, фашисты убили ребёнка на руках у матери. - из альбома "Слава павшим" музея ВНИИ кормов.
На ночь немцы здание запирали. Так прошло два дня, а ночью началась сильная артиллерийская стрельба, которая продолжалась целый день. На утро все стихло, и мы выбрались наружу, все грязные и прокопченные. Со стороны станции шли наши солдаты в белых полушубках и с автоматами. Все принялись плакать и обнимать своих спасителей.
Леня видел, как немцы перед отходом таскали в здание института какие-то зеленые ящики. Он сказал, что это мины и попросил нас ходить только там, где ходили немцы, чтобы не подорваться на минах. Прибывший командир распорядился проверить все здание. Одна мина взорвалась в кабинете директора Института. Она была установлена в трубе и привязана проволокой к двери. Как нам пояснили военный, взрыв был направлен в сторону окна и не причинил серьезных разрушений.
Дед КАРПЕЕВ прятал двух раненных бойцов и поил их молоком от своей коровы. Бойцы сидели в подвале, на крышку которого он поставил кровать. Однажды, когда дед передавал крынку с молоком в подвал, в дом ворвались немцы, оттолкнули деда и вытащили солдат из подвала. Когда поселок освободили, я видела у дома №13 убитого военного, живот которого был порезан на ремни. Другой солдат лежал на клумбе и на висках у него были наколоты ромбы. Третий солдат был распят на деревянном столбе около скотного двора.
Бригадир ЧЕРНЫШОВ Толя с другими ребятами (ШМЕЛЕВЫМ Володей и др.) грузили тела погибших на сани и отвозили их в траншею в парке, туда, где сейчас находится братская могила. Перед захоронением они вытаскивали из карманов убитых патрончики с фамилиями и адресами убитых и передавали их девчатам постарше, которые составляли списки. Впоследствии эти списки и патрончики были переправлены в Кировский райвоенкомат."
Запись сделана 12 мая 1987 года АКСЕНОВОЙ З.А.
Из воспоминаний МАРКАЧЕВОЙ Марфы Филипповны, жительницы ВНИИ кормов поселка Луговая
- "В 1941 году выдалась очень холодная зима. Еще до прихода немцев нас предупредили, чтобы мы готовили убежища, копать землянки. Скоро появились немцы, насколько я помню на танках. Сколько их было, не знаю, т.к. они остановились в Институте, а мы в это время были в поселке около станции Луговая. До прихода немцев наши военные подразделения располагались на поселке, а с появлением немцев завязался бой, который продолжался около двух часов. Во время боя мы прятались в землянке, но это не спасло нас. Моя дочь Вера была ранена осколком снаряда в ногу в трех местах и в двух местах в руку. Ей тогда было всего 15 лет.
После окончания боя мы вышли из землянки и увидели много убитых красноармейцев, а также лошадей. В нашем доме находился перевязочный пункт. Раненных было много. Мне было очень жалко их, и я готовила для них и кормила. Всех раненых отправляли через деревню Шолохово в Москву. С ними в Москву отправили и мою дочь.
Боев было много. Недалеко от нашего дома была установлена пушка, из которой артиллеристы вели огонь. Трудно было нашим до прихода сибирских частей. К нам в дом зашли 10 парней из Сибири. Все они были высокие, в валенках, шинели на них сидели складно и вообще они были красавцы. Они убеждали нас ничего не бояться и что они не допустят немцев в поселок. Они успокаивали нас, а потом на деле показали себя.
У нас был маленький ребенок, девочка трех лет и красноармейцы отдавали ей свои пайки. Такие это были хорошие и добрые ребята. Бои шли в течение недели или больше. Немец не выдержал, и наши соколики погнали их из поселка. Сколько было радости и веселья! Во время боев головы не высунешь, а тут свобода!
Спасибо нашим защитникам. Какую войну они вытащили на своих плечах. И тем, которые сейчас живы, желаю крепкого здоровья и огромного счастья."
МАРКАЧЕВА М.Ф., пос. Луговая, ул. 35 Бригады, д.31
Записано 22.04.1980 года со слов респондента ученицей 7 А класса Луговской школы ЦВЕТКОВОЙ Леной.
Из воспоминаний КУБАНОВОЙ Марии Афанасьевны, жительницы ВНИИ кормов поселка Луговая
- "До прихода немцев в Луговую я спрятала ядохимикаты. Дело в том, что меня оставили в поселке Института кормов специально для связи с партизанами.
2 декабря 1941 года я пришла проверить надежность укрытия ядохимикатов. Проверив, я отправилась домой. Вижу - танк, музыка и красный флаг. Сначала я подумала, что это наши, но при входе в дом раздался орудийный выстрел. После я увидела, что там было три танка.
Фашисты пошли по сараям и, не заходя, заглянули в наш дом. Этой же ночью они ушли, сделав дымовую завесу. Я вышла на улицу, но ничего не увидела.
3 декабря ночью мы отправились в убежище, а во второй половине следующего дня немцы вернулись. Все закричали: "Немцы, немцы!!!" Один красноармеец заметался, не зная куда спрятаться. Я ему говорю: "Полезай под лестницу". Так я его и спрятала, а потом давала ему о себе знать.
4 декабря немцы выгнали нас из здания Института и построили друг против друга. Два солдата с автоматами ходили, внимательно нас рассматривая. Несколько человек они убили, а как они издевались над пленными красноармейцами! Одного они задушили полотенцем на кровати, другого раздетого посадили на мороз, поставив перед ним банку с молоком. Так он и замерз!
Бои шли с 2 по 7 декабря. Немцы установили пулеметы на башню и вели оттуда стрельбу. Наши подразделения сконцентрировались за железной дорогой. В ночь на 8 декабря стрельба стихла, и мы увидели нашего солдата в белом маскхалате. Оказалось, что немцев вытеснили из поселка. Этот солдат забрал с собой того красноармейца, которого я прятала. Оказалось, что это был разведчик. Мы все вышли из убежища. И я пошла с солдатом на скотный двор. Там лежало несколько убитых красноармейцев, а один солдат был распят, ему прибили руки. Увидев это, я ушла домой, так как было больно на это смотреть.
Но и дома на полу было много крови. Зайдя в комнату, я увидела на полу двух раненных красноармейцев. Я их перевязала, позвала военных и их унесли.
Всем солдатам, офицерам и генералам, защитившим наш поселок и нашу Родину, я желаю крепкого здоровья и благополучия. А павшим - пусть земля будет пухом. Вечная слава нашим защитникам!"
КУБАНОВА М.А., пос. Луговая, ВНИИ кормов, дом , кв.
Записано 24.04.1980 года со слов респондента ученицей 7А класса Луговской школы ЦВЕТКОВОЙ Леной.
Рассказ Тамары Михайловны Федотовой, 80-ти лет, бывшей жительницы деревни Шолохово, ныне проживающей в посёлке Луговая, свидетельницы военных событий 1-6 декабря в районе Шолохово - Луговая.
- «К нам в деревню прибыло много воинов-сибиряков. В белых полушубках, валенках, ушанках, у каждого тёплые рукавицы. У нас была большая семья - шесть братьев и сестёр, но мы, потеснившись, разместили бойцов на ночлег в нашем доме. Спать легли на полу. Подняли их рано, в четыре утра 5-го декабря. Они пошли к Луговой».
Т. М. Федотова, 14 апреля 2011 г.
Из воспоминаний ПАНКОВОЙ (СТАРОСТИНОЙ) Веры Васильевны, дата рождения: 15 ноября 1933 года, жительница поселка Луговая с 1940 года
- "В годы войны проживала на территории поселка Института кормов, станция Луговая. В 1941 году пошла в школу в 1-й класс Качалкинской 7-ми летней школы (теперь Луговская средняя школа). Хорошо помню свою первую учительницу ПЛАТОНОВУ Марию Павловну. Ее лицо всегда светилось улыбкой и добротой. Где она сейчас я не знаю.
Директором школы была БРИММЕР Зинаида Васильевна (скончалась в 60-х годах), географию вела Ольга Ивановна (в настоящее время она директор Катуаровской вечерней школы, отделение в Луговской средней школе).
Мне было 8 лет, когда в Институт кормов пришли фашисты. Тогда мы из деревянного здания переехали в кирпичный дом №21, который сейчас находится в центре нашего прекрасного поселка.
Был морозный солнечный день, когда со стороны деревни Горки стал доноситься грохот машин, танков. Деревня Горки горела. Во второй половине дня на нашу Луговскую шоссейную дорогу (улица Чайковского - прим. Авт.) въехали немецкие танки с черными крестами и красными флагами, чтобы ввести население в заблуждение. К вечеру мороз усилился, зарево заката было красным. Мы выглянули из подъезда дома. Мимо пронеслись наши быстроходные танки с солдатами на броне. Они уходили от немцев в сторону лесочка у станции Луговая, чтобы затем неожиданно нанести удар по врагу.
Уже были слышны пулеметные очереди. А вот и первый фашист, вошедший к нам в дом с автоматом в руках, высокий, с поднятым воротником шинели. Что он говорил, я не помню. Нас было человек 12: наша семья СТАРОСТИНЫХ и семья ВОЛОСОВСКИХ (Буниных). Сейчас эти семьи живут в городке Института кормов.
С наступлением темноты мы перебрались в подвал под зданием Института, где находились семьи, не успевшие эвакуироваться. В подвал зашли два немца. Один высокий, закутанный поверх пилотки женским платком, а другой небольшого роста. Они по - своему требовали "яйко", "сало", цукер" и грозили нам автоматами. Наверху были слышны взрывы.
Так мы просидели в подвале несколько дней.
Однажды рано утром появились наши разведчики. Их было трое в белых маскировочных халатах. Мы, конечно, были очень рады. Мы вылезли из подвала на улицу. Нас предупредили, чтобы мы ничего не трогали и ничего не брали в руки, так как фашисты могли заминировать различные предметы или красивые игрушки.
Мальчишки находили какие-то капсулы, похожие на красивые короткие карандаши. Наконечники у них были красного цвета, и многим очень хотелось их открыть. Некоторым это удавалось, к сожалению. Они взрывались. Так от такого взрыва пострадал ПАНЕНКО Коля (житель Луговой).
Мины немцы закладывали в печки, поэтому люди, затопив печь, выходили на всякий случай на улицу. Здания в поселке в основном повреждены не были, кроме дома №17. У него был поврежден угол на 4-м этаже. В здание клуба попала бомба небольшого калибра, которая пробила всего одну балку.
Фашисты не успели совершить какие-либо зверства в отношении жителей поселка, но я видела нашего красноармейца в углу дома, у которого были выколоты глаза.
После того, как фашисты были изгнаны из поселка, начались занятия в школе. Моя первая учительница уехала и нас стала учить БАКАТИНА Н.П. (она приехала к нам в поселок из деревни Озерецкое Краснополянского района, т.к. ее деревня была полностью уничтожена). Сейчас она работает завучем в одной из Московских школ. Во время войны меня приняли в пионеры. Как сейчас помню свой красный сатиновый галстук, а повязала его мне директор школы БРИММЕР З.В.
Я тогда конечно была маленькой, но я помню, как старшеклассники вязали теплые вещи и отсылали их бойцам на фронт.
И вот пришла долгожданная весна 1945 года. Неожиданно для всех началась артиллерийская канонада. Сначала все испугались, но потом кто-то крикнул: "ПОБЕДА!!!!" Все принялись обнимать друг друга и плакать от радости.
После войны я продолжала учиться, вступила в комсомол. Сейчас работаю учительницей вот уже 20 лет в начальных классах Луговской средней школы."
Запись сделана в 1970 году ВИК, дом №6
Воспоминания Фёдора Карпова, участника Великой Отечественной войны, жителя пос. Луговая.
- "1941 год для меня ознаменовался тремя событиями. Окончание семилетки, получение паспорта и... война. С ее первых же дней по призыву партии и правительства к комсомольцам и молодежи я с группой таких же 15-16-летних ребят Луговской школы через бывший Краснополянский РВК был направлен в Орловскую область на строительство оборонительных сооружений. Копали окопы, противотанковые рвы, ставили «ежи».
Работали там до тех пор, пока нас не стали доставать немецкие самолеты. Тогда людей спешно начали погружать в вагоны для отправки по домам. Один из эшелонов все-таки подвергся бомбежке. Прибыв домой, я сразу же включился в строительство оборонсооружений по месту жительства. В Луговой мы копали рвы, рубили лес для завалов. Работающие, в том числе и я, состояли на пищевом довольствии той воинской части, которая стояла здесь.
После окончания этих работ я учился на слесаря-сборщика на Долгопрудненском авиазаводе. Завод эвакуировался. Мне с ним поехать не позволила мать. И вот пришли немцы. Недолго они были в Луговой, дня четыре, но зверств над пленными красноармейцами мы насмотрелись. Все население маленького поселка Института кормов пряталось в подвале старого здания.
Однажды ночью я и мой школьный товарищ Николай Бунин неосторожно выглянули из этого убежища, были схвачены немцами и брошены в колонну военнопленных как партизаны. Отступая, они гнали колонну по Рогачевскому шоссе. По пути колонна пополнялась гражданскими лицами. Таким образом нас догнали до Солнечногорска. На каком-то пустыре пленных выстроили в один ряд. Немецкий офицер на русском языке прокричал, что среди нас есть командир Красной Армии, политрук. И если мы его не выдадим, будет расстрелян каждый четвертый. Расстрелы начались. Я почему-то не слышал выстрелов, только видел падающих людей. Но вот из ряда выбежал человек в шинели. Расстрелы прекратились, его схватили, а нас погнали дальше.
К вечеру того же дня в какой-то деревне нас загнали в огромный сарай, где, очевидно, молотили хлеб. Сарай был добротный. И все-таки в одном месте красноармейцы сумели проковырять лаз, через который взрослому было не пролезть. И тогда пленные решили спасти нас двоих. Они проинструктировали, что и как надо делать. Имитировав драку, чтобы отвлечь часовых, пленные нас раздели и пропихнули в ту дыру. Подхватив одежду, мы что есть сил побежали к указанному ориентиру. Там, в укрытии, дождавшись темноты, вошли в лес, благо он был рядом.
Немного отдохнув (сил-то уж не было), лесом пошли навстречу грохоту и пожарам. Сколько шли - не помню. Опущу подробности и о том, как шли. Это длинно. Скажу только, что было очень тяжело. Ведь валенки с нас сняли. Ноги были обернуты чем попало. В конце концов попали к своим. Узнав, что мы одиннадцать суток не ели, нас кормить не стали, а дали по два сухарика. В штабе узнали, что сарай тот со всеми пленными немцы сожгли. Были митинги, клятвы бойцов, потом нас доставили домой, где нас уже не ждали.
После продолжительного лечения обмороженных ног учился в школе ФЗО на первом подшипниковом заводе в Москве, где работал до призыва в армию - в январе 1943 г. Служба моя началась со снайперской школы младших командиров. Затем - на Карельский фронт. Потом - 3-й Украинский фронт.
Война кончилась, а я еще долгих четыре года служил. В мире было тревожно, гремели атомные взрывы. Мы были в постоянной готовности. Что такое четыре года? Вроде бы, немного. Но за эти годы демобилизованные сразу после войны успели обзавестись семьями и детьми, окончить вузы, а мы продолжали служить."
Фёдор Карпов, участник Великой Отечественной войны, пос. Луговая.
источник: статья «Когда в Луговой были немцы», Газета "Лобня" 11/44, 17-24.III, 95
Воспоминания Г. Антипиной, жительницы посёлка Луговая:
- "Луговая. Ноябрь - начало декабря 1941 года. Уже недели две из-за леса, с запада доносится гул артиллерии. Каждую ночь, а часто и днем завывают немецкие самолеты. Они летят бомбить Москву, а на обратном пути сбрасывают остатки бомб куда придется. Если не попали в дом - значит пронесло...
Наш маленький зарождающийся поселок состоял из трех деревянных домиков, один из которых наш - недостроенный, так как строители 22 июня внезапно ушли на войну.
После 16-го ноября через наш поселок почти непрерывно шли беженцы из Озерецкого и других сел. До этого у нас грелись и отдыхали ополченцы, которые рыли противотанковые рвы в поле. Мы их угощали вареной картошкой. Воду нам приходилось носить из поселка Качалкино (ныне Научный городок) через поле.
Танки ушли, но фронт был уже рядом. Соседи (не близкие) пригласили нас: маму и меня с сестренкой - к себе в убежище, то есть яму, вырытую на огороде и закрытую бревнами и землей. Ночь мы провели там без сна, как «селёдки в бочке». Это была пытка, так как мне пришлось все время стоять практически на одной ноге. Не помню, чем мы питались и питались ли вообще. Воду хозяева держали в большом бидоне, который стоял при входе в убежище, и она замерзла. Этот лед обвивали [правильнее, вероятно - "откалывали" - прим. Авт.] по кусочкам и сосали все, включая детей, что естественно сказалось на их желудках. Спасали потом раствором марганцовки.
Наверху ночью была стрельба, а утром затихла и все обитатели убежища вошли в дом. Вдруг открылась дверь, и стали входить люди в немецких мундирах с обмотками на ногах. «Руски зольдат есть?» - был первый вопрос. «Нет», - ответили мы, хотя все знали, что одна из хозяек спрятала у себя в подполье раненого солдата. Немцы (оказалось - австрийцы) потоптались и вышли.
Началась стрельба около дома. Потом стрельба прекратилась, и мы побежали в убежище. По дороге видели, как пылает барак недалеко от поселка. В эту ночь и на следующий день нельзя было носа высунуть. А с 5 на 6 декабря был жаркий бой. Один снаряд разорвался около стенки нашего убежища. В сторону Красной Поляны летели огненные шары, потом говорили, что это стреляли «Катюши», о которых мы тогда не знали.
Утром все стихло и мама пошла проведать дом, кур и козу. Но по дороге встретила наших саперов с миноискателями, нашли мины в печке и еще где-то, а также бутылки с зажигательной жидкостью. В дом и сарай входить нельзя.
С такой радостной вестью (наши пришли!) мама вернулась к нам. Тогда мы решились войти в дом (саперы ушли), где увидели вывороченную из шкафа на пол одежду, а под ней оказался топор. Но слава богу, дом уцелел! Коза и часть кур тоже. В сарае уже потом мы нашли несколько бутылок с зажигательной смесью.
По вечерам горизонт за лесом д. Горки пылал заревом пожаров. Наши войска гнали немцев на запад! Станция Луговая и железная дорога так и не были взяты фашистами, в честь чего в двух местах стоят памятники советским солдатам. Был только взорван мост через мелкую речку Раздериху, из-за чего долго не ходили поезда и мне пришлось с марта до 20 мая ходить в Лобненскую среднюю школу пешком. В школе давали по 100 гр. черного хлеба через день, что было очень ценно. Потом стали давать карточки и привозить черный хлеб с запеченной в нем сырой картошкой в мундире.
Было еще много всяких трудностей и трудов, но жизнь постепенно возрождалась, и сводки информбюро стали более бодрыми, самая трудная для нас зима была позади."
Г. АНТИПИНА, пос. Луговая.
источник: статья «ТЕ СТРАШНЫЕ ДНИ», Газета "Лобня" 4/89, 26.I - 2.II, 96
Воспоминания Шмелева Владимира Ивановича, жителя городка Института кормов (поселок Луговая)
- "22 июня 1941 года, нарушив Договор о ненападении, фашистская Германия без объявления войны вероломно напала на нашу Родину. Советский народ поднялся на защиту своей страны. Наша армия, неся огромные потери в живой силе и технике, была вынуждена отступать, не давая врагу покоя ни днем, ни ночью. Дрались за каждую деревню, дом, за каждую улицу...
В ходе кровопролитных боев фашистские орды медленно приближались к столице нашей Родины, городу Москве.
6 декабря (?) запылали деревни Озерецкое, Красная Поляна, Киовские Горки.
С утра наши солдаты, вышедшие из боев, двигались по направлению к деревне Шолохово, Сухарево, Троица. Некоторые остались в городке Института кормов. Их размещали по 2-3 человека в каждой комнате. К вечеру начался артиллерийский обстрел. Со стороны деревни Горки появились два танка в сопровождении пехоты. Стрельба велась из пушек и пулеметов. Жители бросились в убежища и подвалы. Наши солдаты, те которые оставались в домах начали отходить в сторону железной дороги. Один танк свернул и направился в сторону клуба, другой двигался к Институту, где стояла машина с прицепленной пушкой. Заметив танк, водитель направил машину к станции, но танк расстрелял машину и затем сбросил ее в канаву.
Когда танк вернулся к Институту, немецкие солдаты стали выгонять всех жителей, спрятавшихся в подвалах, на улицу, но увидев, что собралось много народа, приказали всем снова вернуться в подвалы. На улице оставили только мужчин, которых построили в одну шеренгу и пересчитали: айн, цвай, драй... Затем людей повернули и загнали всех в клуб, где не было ни окон, ни дверей. Разместив всех нас на сцене, приставили к нам часового. Через некоторое время стали приводить пленных красноармейцев, которых оставляли в зале. Снаружи нас охраняли два часовых. Так и просидели мы всю ночь в холодном здании клуба. Во второй половине следующего дня к нам пришли трое немцев, один из которых был одет ну просто как мародер. На нем был лисий воротник и валенки — один черного, другой белого цвета. Нас выстроили вдоль стены и стали отбирать валенки и рукавицы. Покончив с нами, принялись за красноармейцев. С них снимали валенки, ватники, безрукавки, короче все теплое. После ухода немцев мы нашли кой-какие тряпки и обернули ими ноги. Так мы просидели до темна. Вечером опять пришли немцы и один из них приказал на русском языке всем выйти на улицу. Немец объявил, что нас будут отправлять в тыл. Началась неразбериха, которой мы воспользовались, выбили единственное сохранившееся застекленное окно и спустились в котельную под домом №1. В это время раздался взрыв, и мы спрятались за трубами отопительных котлов.
Два раза туда, где мы прятались, приходили немцы, которые заминировали котлы. Вскоре все утихло. Вдалеке гремели взрывы. Утром мы вышли на улицу, где уже собирался народ. Все спрашивали, где наши, но никто не знал, куда их угнали. Так нам пришлось пережить в поселке Института приход фашистов.
После освобождения Луговой от немцев меня призвали в Красную Армию. С боями я прошел всю войну и встретил нашу Победу в Германии. Награжден боевыми медалями.
Теперь живу и работаю в Институте кормов."
ШМЕЛЕВ В.И. ВИК дом №8 , кв. 20. Запись сделана 8 мая 1980 года
Из воспоминаний Ковалевой А.Д., Луговая, ВИК в военном 1941
- "2-я мировая война, развязанная Гитлером-фашизмом 22 июня 1941 года, омрачила нашу Родину. Необходимо было мирную счастливую жизнь перестраивать на военный лад для защиты Отчизны.
Когда утром по радио прозвучали позывные сигналы и голос Ю.Левитана передавал сообщение ТАСС о вероломном нападении гитлеровских полчищ на границы Советского Союза жители нашего поселка восприняли как большое горе и встревоженные этим сообщением собрались у института, чтобы обсудить, поделиться горем.
В это время партийное бюро, дирекция, местком планировали работу института. Ведь надо было работать не только на полях и в лабораториях , но и большую работу вести по защите нашего поселка от воздушных вражеских нападений. Уже в первые дни войны враг бомбил Москву и её окрестности, сбрасывая фугасные и зажигательные бомбы, сбрасывали десант-шпионов, которых надо было обнаруживать в наших лесах. Был организован отряд противовоздушной химической обороны. Дежурство в поселке было круглосуточно.
Очень опасны фугасные и зажигательные бомбы, цель которых: разрушать, убивать, сжигать всё живое. В окрестностях поселка было сброшено несколько фугасных бомб, одна упала в наш парк, были убитые и раненые.
Уже в первые дни войны военнообязанные получали повестки на фронт. Каждый день вдоль поселка по прямой дороге шли толпы женщин с детьми, провожая своих родных, близких, товарищей на войну, обливаясь горькими слезами.
Поселок заметно опустел, остались женщины, старики, дети, а в поле работ невпроворот. Год удался высокоурожайным всех культур, а рабочая сила - на полях сражения. Женщины взяли всю тяжесть на свои плечи, работали с энтузиазмом, терпеньем, выдержкой, на трактора сели молодые женщины Анна Бахарева, Матрена Кузнецова, Ирина Карпова, Мотористками работали Ксения Шепилове, Прасковья Николаевна Трифонова. Благодаря самоотверженному труду женщин урожаи были убраны и сданы государству. Но женщины трудились не только в поле. В Институте был издан приказ о формировании трех бригад рыть противотанковые рвы в Качалкине, Хлебникове и в Водниках. Каждая бригада состояла из 20-30 человек в возрасте от 18 до 50 лет. Я была в бригаде Водники. Когда мы туда приехали первый раз, там мы увидели груду лопат, к нам подошел военный человек, дал нам указания и уходя, сказал: “Работу не покидать ни при каких обстоятельствах!" Женщины взяли лопаты и шаг за шагом шли вперед в длину и в глубину до 2-метров. Труд был не женских рук, но к тяжелому труду прибавился ещё страх - опасность, над нами кружили фашистские самолеты. Они уже немало сбросили на головы людей смертоносного груза в городах и селах вдоль Савеловской дороги. Когда подавали воздушную тревогу, мы бросали лопаты и прижавшись к холодным земляным стенкам выжидали затишья, когда давали отбой, мы снова брали лопаты и тяжелую мокрую глину выталкивали наверх. Так мы строили оборону Москвы. Мы не были на фронте, не были в партизанских отрядах, но женщины в тылу делали огромную помощь нашей доблестной Краской Армии в борьбе с проклятою ордой за победу нашей Родины.
Время двигалось к осени, враг приближался к Москве. Многие из института эвакуировались. Оставшиеся люди строили убежища: в лесу, возле своих домов, а многие рассчитывали на котельную под Институтом. Я из поселка уезжала примерно за 2 дня до прихода фашистов в поселок. Уезжали мы на открытой грузовой машине в сумерках и тогда заметили, что институт - здание - освещен заревом пожара, где-то фашисты сжигали наши деревни; наши женщины, сидящие в машине, горько плакали.
Ехали мы в Москву через Шолохово, ехали лесом, здесь мы видели небольшие группы наших военных, а когда мы въехали на Дмитровское шоссе, мы увидели нашу вооруженную до зубов Армию. Стояли подготовленные для наступления дальнобойные орудия, пушки, зенитки, танки, бронированные машины и прочие военные снаряжения, возле них стояли наши защитники, и что мы заметили - бойцы были тепло одеты и в белых маскировочных халатах. Наши души потеплели, и в Москву мы приехали с хорошим настроением.
В Москве сотрудники Института каждый день встречались в ВАСХНИЛ, там нас информировали о событиях на фронте. Однажды нам сказали: выбили фашистов из Качалкино. Врага погнали по Рогачевскому шоссе и дальше за Солнечногорское, пошли поезда до Лобни. Тогда мы, несколько человек, поехали в Институт. От Лобни до Горок мы шли по узкой проторенной дорожке. Когда подошли к деревне, то к нашему удивлению, стояли не дома, а остовы печных труб, на обочине дороги валялись груды металла, это разбитые вражеские машины со свастикой.
На полдороге к Институту навстречу шли две женщины с узелками, в саночках везли ребенка, лица их были разрисованы сажей со слезами. Мы их спросили: "Куда вы идете?? Ответили:"Куда-нибудь" мы боимся, возвратятся немцы". Мы им оказали:"Фашистам здесь никогда не бывать".
Поселок Института выглядел страшно, на белом фоне снега дома стояли чёрные, выбитые стекла и двери. С этого дня я осталась в Институте. Тов. Шнитовский, оставленный директором, начал организовывать нас на восстановление поселка, а работ было много, к тому же не было воды, света, топлива. Так начиналась наша мирная жизнь в поселке, а война ещё долго продолжалась."
Декабрь 1985 г., А.Ковалева
Из воспоминаний Ф.Карпова:
- "Отступая из Луговой, немцы схватили меня и моего одноклассника Колю Бунина (в 1941 мы окончили школу-семилетку) и швырнули в колонну пленных. Вели нас под сильной охраной лесами и просёлками. Делались попытки к бегству, но они заканчивались расстрелами. Расстреливали и ослабевших.
Где-то между Лунёво и Чёрной Грязью охрану усилили. Колонна вышла на небольшую лесную поляну, на которой было много немецкой техники и бегающих немцев. Нас тоже погнали бегом, подгоняя автоматами.
По шёпоту пленных я узнал, что демонтируют орудие, которое должно было обстреливать Москву. Не пушка меня поразила, да я её и не видел. Я был поражён громадными автомобилями. В свои 16 лет я и предположить не мог, что они бывают такими огромными. На них грузили части этой пушки.
Не доходя до Солнечногорска, мы свернули опять в лес. На окраине какой-то деревни всех пленных согнали в большой сарай. Уже в сумерках красноармейцы устроили нам побег. Ну, а сами, как мы узнали позже, были живьём сожжены в этом сарае."
Из воспоминаний И.Буйло:
- "Когда Институт кормов освободили, мы пошли туда. В Лобне нам сказали, что вокруг всё заминировано, поэтому нужно идти только по тропке через Горки Киовские. В Горках увидели жуткую картину: изуродованная техника и много убитых. Два солдата убирали трупы. В посёлке Института тоже было не лучше. Вдруг мы услышали взрыв в первом доме. Оказывается, в квартире Боровковой был заминирован самовар. Два мальчика взяли его, мина сработала. Одному повредило руку.
Здание Института было загажено фашистами. Окна выбиты, книги разбросаны. Привести в порядок библиотеку взялась Турчанинова. 17-й дом получил две пробоины, 21-й тоже, водонапорная башня была повреждена, за водой приходилось ходить на станцию к колодцу. В клубе от бомбы осел потолок, на территории лежали трупы солдат. Их хоронили в братской могиле в парке.
Нужно было думать о питании населения. Этим занялась М.Михайлова. М.Тропина занялась приведением в порядок бухгалтерии, выпиской зарплаты. Встал вопрос о возвращении Института из эвакуации. Постепенно начали возвращаться сотрудники. Так как Институт не был приспособлен для работы, пришлось временно переехать в Юсуповский дворец в Москве. Мне было поручено восстановить столовую в 17-м доме и клуб (большое участие приняла в его восстановлении Л.Громова). Пришла весна. Нужно было выйти в поле. За трактор села Таня Жадан. Вместо агронома, ушедшего на фронт, встала его жена – Клушина. Женщины повсюду заменили мужчин."
ОЧЕВИДЦЫ БОЕВ НА ЛУГОВОЙ (ВНИИ кормов им. В.Р. Вильямса)
К началу Великой Отечественной войны поселка Луговая еще не существовало. Железнодорожная платформа Луговая была окружена лесом. Около переезда стояло несколько небольших деревянных домов железнодорожников, да будка обходчика. В километре от платформы в лесном массиве на юго-восток на месте "Качалкинской" лесной дачи Озерецкого лесничества располагался Всесоюзный научно-исследовательский институт кормов, созданный еще в 20-е годы академиком В.Р. Вильямсом и ставший к сороковым годам крупным научным центром с административными корпусами, жилыми домами и хозяйственными постройками. На прилегающей к Институту земле были разработанные поля, на которых проводились опыты по выведению и выращиванию новых кормовых культур. К 1941 году здесь проживало около 300 человек.
Осенью 1941 года основной штат Института и оборудование были эвакуированы вглубь страны. Фашистские части, сдерживаемые Красной Армией, упорно рвались к Москве. К концу 1941 года Краснополянский район стал фронтовым.
2 декабря 1941 года в расположении Института кормов появились 4 фашистских танка и подразделения пехоты. На танках развивались красные флаги.
Жители домов, поняв, что это немцы, попрятались в подвалах домов, в погребах, многие укрылись в подвальном помещении под административным корпусом Института, но уже в первые дни, в результате обстрела Института появились убитые и раненные.
Наши войска сосредотачивались в районе деревень Сухарево, Троице-Сельцо и в лесах, прилегающих к платформе Луговая.
Фашисты, укрываясь от морозов, отбирали у жителей теплые вещи и продукты. Взятых в плен красноармейцев, а также жителей поселка поместили в помещении старого клуба. На полу лежали раненные красноармейцы, а на сцене расположились женщины, старики и дети. Двум подросткам (ШМЕЛЕВУ В.И. и его товарищу) удалось сбежать из клуба, который охранялся немецкими часовыми, и спрятаться за трубами в подвале Института.
При отступлении немцы угнали всех, кто находился в клубе, на Запад и мало кто из них вернулся домой. Со слов очевидцев ВЕСТФАЛЬД Е.И., ШМЕЛЕВА В.И., КУБАНОВА М.А. и др. немцы попытались прорваться на танках через переезд у платформы Луговая к Дмитровскому шоссе, но первый подошедший танк был расстрелян прямой наводкой нашими моряками из пушки, установленной на платформе, Дальше двигаться немцы не решились, т.к. от платформы по полю Института к лесу был вырыт противотанковый ров, а само поле было заранее заминировано.
В начале декабря на рубеж Лобня-Икша-Дмитров прибыли свежие части Красной Армии, а с 6 декабря 1941 года по всему фронту началось наступление и изгнание фашистов из Подмосковья.
Оставшиеся в живых и не успевшие эвакуироваться жители поселка стали постепенно возвращаться из лесов и землянок в свои разрушенные и разграбленные дома. Снарядом был серьезно поврежден дом №17. Само здание Института было подготовлено к подрыву. Несколько человек были ранены, были обмороженные, Многие потеряли своих родных и близких. Зима выдалась холодной, не хватало продуктов питания, но радость первой победы вдохнула в людей уверенность и силы для налаживания жизни и оказания помощи фронту.
Ученые Института ЗУБРИЛИН А.А., ЗАФРЕН С.Я. в этот период разработали лечебно-пищевой продукт из зеленых растений. Изготавливаемая паста нашла широкое применение в действующей армии. Одновременно научные сотрудники БЛАГИРЕВ М.И., РАМЕНСКИЙ, СМЕЛОВ, КОНЮШКОВ и другие по заданию командования ВВС разработали метод укрепления грунта полевых аэродромов.
В период временной оккупации Краснополянского района сотрудники Института принимали активное участие в борьбе с немецкими оккупантами. Так, заместитель директора Института ГАВРИЛОВ Т.И. был комиссаром районного партизанского отряда, а БАЛАГИРЕВ М.И. был разведчиком. Многие сотрудники воевали на фронте в составе действующих частей. 72 человека не вернулись с фронтов домой.
В последние годы Институт значительно увеличил производственные и жилые площади, расширил объемы научных исследований. В 1972 году за достигнутые успехи в развитии сельскохозяйственной науки и в связи с 50-летним Юбилеем Институт был награжден орденом Трудового Красного Знамени.
Последние годы Институтом успешно руководит бывший фронтовик, кандидат сельскохозяйственных наук СМУРЫГИН М.А.
В сборник вошли воспоминания:
ЧЕПИКОВОЙ А.Р. - старшего научного сотрудника ВИК
ПАНКОВОЙ В.В. ( СТАРОСТИНОЙ) - учительницы школы
ЗУБКОВОЙ Е.И. - учительницы школы
ВЕСТФАЛЬД Е.И. -жительницы ВИК
КУБАНОВОЙ М.А. - жительницы ВИК
ШМЕЛЕВА В.И. - фронтовика, жителя ВИК
МАРКАЧЕВОЙ М.Ф. - жены железнодорожника, пл. Луговая
СМИРНОВОЙ Л.Ф. - учительницы школы (стихи)
Сбор воспоминаний жителей ВИК о днях оккупации продолжается
СОВЕТ ВЕТЕРАНОВ поселка Луговая 1981 год
О ТРУДОВЫХ ПОДВИГАХ ЛУГОВЧАН В ПЕРИОД ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
В длительной и тяжелой борьбе с врагом беспримерную храбрость и величайшее мужество проявили не только те, кто сражался на фронтах, но весь советский народ в тылу.
Вспоминая войну, надо отметить большой трудовой подвиг рабочих, служащих, научных сотрудников, лаборантов, техников Института кормов, которые с первых дней войны вплоть до ее окончания напряженно трудились на различных объектах военного и гражданского назначения.
Несмотря на тяжелые условия быта, систематическое недоедание, болезни, а порой и моральные переживания, все работали много, не считаясь со временем, на полях, спасая урожай опытных и хозяйственных посевов, на животноводческой ферме, на строительстве оборонительных рубежей (противотанковых рвов, убежищ, на железнодорожных путях, поврежденных вражескими бомбежками, строительстве новых полевых аэродромов и взлётно-посадочных полос.
Очень большую работу вели наши старейшие специалисты - Луговой, Раменский, Смелов, Конюшков, Тарковский и др.
Огромный вклад в общее дело внесли наши женщины - рабочие Института: Горбачева И.М., Белова М.А., Сковородникова А.С., Чистова С., Дутова П., Карпова И., Козлова И., Козлова Е. и др.
Особо следует отметить просто героическую работу молодежи нашего Института комсомольцев Ковалеву А.Д., Акульшину А., Газину О.И., Мышеву Т.П., Беловы М.А., которые были всегда в первых рядах тружеников тыла.
Отмечая очередную годовщину Победы над фашизмом, нельзя не сказать добрых слов в адрес группы наших рабочих, таких как Кирилова М.В., Семина Т.А. и Толстова А.И. в период эвакуации, которые добровольно вызвались сопровождать стадо коров и лошадей экспериментальной базы Института в тыл, в Ивановскую область за 500 км от Луговой. В течение целого месяца в условиях приближающейся зимы, под дождем и в снегопад, при недостатке, а порой и при полном отсутствии кормов они гнали стадо в составе 50 голов крупного рогатого скота и 19 лошадей в тыл. Условия были крайне тяжелыми. Приходилось делать частые остановки, укрываться в лесах от бомбежек, как-то поддерживать ослабевший и больной скот. Были заболевания ящуром, чесоткой и другими болезнями, но наши женщины вынесли все и довели стадо до учхоза в Юрьевце (Ивановская обл.), где и разместили их на зимовку. Назад женщины со стадом вернулись только после того, как немцы было изгнаны из Подмосковья. Обратным путь был менее изнурительным, но и он потребовал огромных усилий. Скот переправляли водным путем на баржах и вернули его женщины в полной сохранности.
Героический труд наших женщин во время войны надо не забывать и помнить их нашей благодарной памятью.
В настоящее время наши героини находятся на заслуженном отдыхе (пенсии).
Запись сделана в феврале 1975 года (Ченикова А.)
УЧЕНЫЕ ФРОНТУ
Ученые и научные сотрудники Всесоюзного научно-исследовательского института кормов имени В.Р. Вильямса, как и весь Советский народ, оказывали действенную помощь фронту в деле быстрейшего разгрома немецко-фашистских полчищ.
Работы по кормопроизводству в связи с приближением фронта к Луговой, а также по причине эвакуации коллективу института пришлось сократить. Но Институт в этот период был задействован в выполнении очень важной и почетной задачи в интересах командования Военно-воздушных воздушных сил.
На массовое строительство стандартных и надежных взлетно-посадочных полос у нас не было ни средств, ни времени. В этих условиях от нас требовалось разработать и дать рекомендации ВВС страны по созданию временных аэродромов с прочным дерновым покровом и прочным почвенным грунтом.
Старейшие специалисты-луговоды Института РАМЕНСКИЙ, СМЕЛОВ, РАБОТНОВ, КОНЮШКОВ, ШАИН, ТАРКОВСКИЙ и другие с огромной ответственностью и горячим желанием взялись за решение этой задачи. Они проводили испытания различных грунтов на прочность, испытывали различные виды многолетних трав и проверяли их способность образовывать мощную корневую систему в поверхностном слое почвы.
Лучшие результаты проводимых испытаний немедленно сообщались командованию ВВС. И мы, конечно, радовались, что наши рекомендации использовались при строительстве новых полевых аэродромов.
За заслуги перед Родиной в Великой Отечественной войне большинство сотрудников Института были награждены медалями "За победу над Германией в Великой Отечественной войне в 1941-1945 г.г. и "За доблестный труд в Великой Отечественной войне в 1941-1945 г.г."
72 научных сотрудника, рабочих и служащих Института и члены их семей отдали свою жизнь в жестоких боях с фашистами за свободу и независимость нашей Родины. Их светлую память свято чтут в нашем Институте. Всем ветеранам войны в праздники в канун ДНЯ ПОБЕДЫ вручаются памятные подарки. У памятника героям-землякам всегда можно видеть живые цветы.
А.ЧЕПИКОВА, ВНИИ кормов
